Тех самых буржуазных иллюзий, что распространялись и среди коммунистов, — что есть в России какой-то иной способ сменить власть и строй, кроме революции. Если вспомнить гражданскую волну 2011-13 годов, поднявшую в том числе и Навального на сцены многотысячных митингов, — нужно отдать себе отчёт в несбыточности даже тех робких надежд.
Что просто массовость, протестующая, но при этом (формула, которую тогда транслировал и Удальцов: «массовые ненасильственные акции протеста») не конфликтующая напрямую, а не словесно, с властью массовость – это путь к смене этой власти относительно мирным путём. «Относительно» потому что не через механизм выборов, но как-то так – стояниями c флагами, митингами, маршами, приседаниями на асфальт у кинотеатра «Ударник» 6 мая 2012 года…
Скептики-марксисты уже тогда говорили, что стоит обратить внимание не на количество выходящих в зимние и весенние дни на «Марши миллионов», а на качество, на классовое содержание требований (и соответственно на смычку митингов с опорным классом – тем самым «уралвагонзаводом», который остался на стороне эксплуататоров). Оптимисты-анархисты считали тогда всякую теорию лишней – «умствовать будем потом», — они-то и включились в качестве единственного «силового блока» в недолгое противостояние с полицаями на Болотной 6 мая, в час «икс» (Макс Солопов сотоварищи). И проиграли, и тотчас «присели» — оттуда и повелось выражение «узники Болотной»… Удальцов и Развозжаев примкнули к ним попозже, по осени.
Внутри КС оппозиции был такой либеральный лоялизм (попёрлись на переговоры к Медведеву и Удальцова даже с собой потащили – это был его первый провал) и рев-скептицизм («только не революция!» — сказал Немцов на той встрече, вот и эпитафия вышла), — что конечно было бы странным ожидать поворота всех мобилизованных в течение полугода масс к осознанным революционным действиям, к забастовкам, баррикадам и т.д. Нет, именно либералы, и Навальный первый в их числе – были против такого хода событий, потому событий и не случилось. Ведь либералы сделали красных своей пехотой, а не наоборот – причём пехота эта пошла и в Мосгорсуд, а Навальный – нет (даже Немцов пришёл на оглашение приговора, а вот остальные «один за всех» — нет)… Когда Удальцова уже осудили, и Стася, жена его, собрала в «Свободной Прессе» пресс-конференцию в 2014-м, она чётко дала понять: помогает только КПРФ, ни рубля от либералов и конкретно от Навального. «Все за одного» — красивая вторая половинка «кричалки» 2012-го, — оказалась ложью на деле.
Если немного усилить этот разлом, что наблюдался и на маршах/митингах, получалось что левые получили сроки «за всех» — реально за тот страх именно революции (действий масс против элиты при нарастающей самоорганизации), которого натерпелась силовигархия в мае, перед инаугурацией. Пик активности и инициативности был именно тогда, но благодаря желавшим посидеть на асфальте (сидения продолжились позже на шконках: Удальцов, Навальный, Яшин), — качественного перехода из количества не произошло. И продолжились игры по правилам правящего класса – всё время меняющимся, — то есть инициативу либералы оставили всё же силовигархии, и законопослушно подстраивались под изменчивый аккомпанемент («муниципальный фильтр» и пр.). Это были роковые ошибки оппозиции как коллектива «врозь идущих, вместе бьющих», — бить не все собирались, потому легко были рассеяны. Самых бойких, наиболее похожих на представителей пролетариата (хоть и пустоголовых теоретически) – силовигархи и отправили на зону. Меж тем «болотный период» всё же актуализировал ту политическую культуру, что можно считать западной – с акцентом на публичность и шоу, а не на классовую борьбу. Лидером её и стал Навальный.
У него не было идеологии, сильно отличающейся от доктрины «питерских» — он не был противником лютых либеральных реформ (приватизация медицинских учреждений, например, стояла в его президентской программе). Вся идея его состояла в демонстрации коррумпированности реформаторов и её обличении. Реальный капитализм для либерала априорно хуже идеального – дурная бесконечность таких обличений не сулила ничего кроме именно перезагрузки капитализма, смены лиц при сохранении формации. Собственно, этот трюк исторически ассоциируется как раз с Путиным (Ельцин с обнулённым дефолтом рейтингом передал ему власть в критический для режима момент, чем спас социальную иерархию и властвующий капитал) — с центральным силовигархом среди тех, кого Навальный обличал. Тут самое время вспомнить, откуда покойный родом.
Такой же рядовой активист московского «Яблока», как Яшин, Лёша впервые возник в эфире и в новостных лентах во второй половине боевых нулевых – когда в одном из кафе в Столешниковом переулке проходила дискуссия между националистами и либералами. Со стороны либералов выступала чаровница Маша Гайдар, популярная на ТВ и вполне смышлёная, – Лёша выступил её спутником и защитником, когда кто-то из фашиствующих патриотов (чуть ли не Тесак) попытался продолжить дискуссию на улице с помощью кулаков. У Лёши был газовый пистолет, кажется (или травмат, с правом на ношение), и он пустил его в ход, чем рассеял превосходящие силы фашиков. Защитил даму, единомышленницу, благородно – так он стал героем публичной политики. Никто бы не поверил тогда, что он придёт на «русские марши», но путь публичного политика – это всегда популизм…
«Только хорошее…»
Вот тут мы переходим от критики к позитиву. Играя вроде бы по правилам законников – то есть по правилам сложившегося уже капитализма, Навальный смог расширить горизонты борьбы, как вправо, так и влево. Слева возник ютьюб-марксизм, кружковщина, самообразованщина. Справа возникла «национал-демократия» — помните такое странное эклектическое явление-направление? В ряды «нацдемов» встали неглупые правые – Сергей Сергеев, Андрей Симонянц, на них подействовало… Хотя это была попытка покрыть идейно сложившийся популизм – с любовью к капитализму, но местечковой ненавистью к «понаехавшим» (тут даже экс-кремлёвский Милов отметился, ныне на этих позициях остался один Олег Кашин).
Однако Навальный смог информационно форсировать эту борьбу, наполнить её в том числе и классовым содержанием (что, может, не входило в планы агитации за «хороший капитализм», но тем оно и ценнее). Открытость госзакупок ещё в период «Роспила» он обратил против властвующих господ, сделал их кошмаром. Превратил госзакупки силовиков в ходячие анекдоты – чем рушил образ непогрешимости и сакральности триколорной власти, – паразитки на теле трудового народа. Всё это требовало системной, коллективной работы, и уже осенью 2011-го на презентации «Роспила» конкурентов в таком подходе у Навального не было. Правда, тут мне могут заметить: на это же нужны были деньги!
Не сомневаюсь, что система донатов тогда существовала и работала на команду Навального, сосредоточившуюся на видеообличениях (буржуазия средняя любит, когда тех кто незаслуженно пожирнее – раздевают). Однако, конечно же, был и стартовый капитал. Да, среди всех прочих либеральных персон именно Навальный был одобрен западными, американскими его коллегами-либералами. Но, извините, а что – Путин не проходил этапа такого же одобрения в США в 2000-м? У Фила Донахью не сиживал, где сказал свою первую общеизвестную фразу «Она утонула»? И отплатил США за стартовую поддержку хранением там долговых государственных бумаг, стабилизационного фонда – да много ещё чем (включая закрытие радиолокационных баз в кубинском Лурдесе и во Вьетнаме). Так что уесть Навального с этой стороны никому не удастся. Всё в сравнении познаётся.
Идея Навального «соблюдайте вашу конституцию» («ваши законы» и т.д.) снискала понимание и поддержку у того самого креативного класса, который обнаружил и обрёл себя на Болотной (обрёл, но так и остался островком среди классов ограбленных «жуликами и ворами»). А работать этот контингент умеет, таким образом, не просто борьба с коррупцией (борьба – это всё же другое, это наказание преступлений), но именно выведение её на всеобщее обозрение – стала делом не одного Навального и его спикеров, она стала мейнстримом оппозиционного мировоззрения. Вот тут равных Навальному не было: он наполнил давно зревшую классовую ненависть лишённых не только власти, но и социалистической собственности трудяг — видеоконтентом. Тем, на что можно сослаться в разговоре, споре. И конечно сработать с ним так, как с Удальцовым и Развозжаевым (то есть показать на Путин-ТВ их общение с Таргамадзе, лишить ореола борцов, надеть колпаки политических проходимцев) – не удалось ни «делом Кировлеса», ни прочими ответными, именно ответными, защитными мерами. Точное их название, кстати, репрессии – «ре-прессия», ответ на прессинг, противодействие.
Навальный противопоставлял свою открытость – скрытности силовигархии. В отличие от силовигарха №1, путающегося во внебрачных связях, в Кривоноговых и Кабаевых, имеющего уже кучу внебрачных детей и официальных дочерей за границей, — Навальный приходил на митинги с красавицей-женой и детьми. Он легко выигрывал в поле публичной оппозиционности, оставляя позади как системных, так и несистемных «коллег». Но в этой игре по чужим правилам нужна была не просто последовательность, а безупречность, перехват инициативы в поле законности (измождение Системы в слабых её узлах). Его потому и поливали зелёнкой, что эта открытость и позитивность, законопослушность – бесила скрытных «бункерных» жуликов и воров. Даже полицаев перед «навальнингами» активисты, знающие законы, заставляли переставлять свои машины близ Пушкинской площади — туда, где они могут стоять по закону. Вот как глубоко «метод Навального» вошёл в умы либеральной интеллигенции! Это грозило стать нормой отношений к «обличённым властью» супостатам — учить их, которые действуют «именем закона», — вот этим самым законам. Сплошная десакрализация власти!..
Любители составлять «теневые правительства» (правые и левые интеллектуальные меньшинства) уже мысленно отдали Навальному портфель генпрокурора на случай революционной смены власти – не имея ни идей, ни структур взлома не то, что самой власти, а доминирующей её, эклектичной и хромой идеологии. Тут и Навальный не креативил, как замечено выше, выходил под триколорами – позже этот же метод сработал более успешно на Евромайдане.
Но поле публичной оппозиционности стремительно сужалось с 2012-го: уж кто-то, а силовигархия-то выводы сделала после едва не сорванной инаугурации. В конце концов, в какой ещё исторический период и в какой стране представится миллиардерствующей кучке друзей президента случай плоды трудов нескольких социалистических поколений не просто присвоить, но ещё и заставить на этих средствах производства за прожиточный минимум ишачить детей и внуков этих созидателей?!
Силовигархия крепко вцепилась в саму власть (и в собственность, конечно – но она производна от власти), латая поистрепавшуюся триколорную легитимность то крымнашизмом, то ещё чем – не забывая при этом проводить либеральные реформы, завещанные Ельциным (реформа здравоохранения-2011-13, вступление в ВТО в августе 2012, пенсионная реВОРма 2018). Отсутствие классовых противоречий (и взгляда на капитализм) с теми, в кого летели стрелы обличений Навального, — делало его и своим среди чужих (вспомним, как он в 2012-м пошёл в Кремль на фуршет акционеров «Аэрофлота»), и чужим среди своих в той оппозиции, что не боялась слова «Революция»…
Да, умение проникнуть видеокоптерами и через публичные документы в таинства госзакупок, строительства дворцов и яхт силовигархии – было незаменимым инструментом мобилизации «протестного электората». Но мобилизации – во что, ради чего? Помните тезис, с которого начались эти размышления? Всякое наличие колебаний, всякая раскачка (даже по законам физики) – должна идти по нарастающей и венчаться либо переворотом, либо… Последует укрепление, цементирование шаткой конструкции – Реакция. Мы дождались последнего.
Назад, в львиную клетку…
На мой взгляд, умение обличать правящий класс – Навальным (как коллективу) надо было довести до совершенства, разрушить прайваси силовигархии в этом направлении (условной Рублёвки), а работа это долгая, кропотливая, разветвлённая. Необходимая, но недостаточная. Ибо сама по себе эта работа не значит ничего – параллельно требовалась оргработа (обществу для свержения режима нужен рычаг и опора), которая в силу убеждений Навального и коллег свелась к участию в выборах. Переиграть Систему по её же правилам – нонсенс, однако подрасшатать её устои так можно (кстати, «ютьюб-демократия», — замена текстовой публицистики видеоблоггерством – это его же новация, его апгрейд оппозиционного мышления и речи). Но только при наличии продуманной, программной цели. А её не было. Показать плохих парней и себя, хорошего, на их фоне – мало в ситуации «управляемой демократии» (помните этот смешной сурковский термин?). Не было цели, не было плана, не было даже стратегии.
И вот это зияние Лёша обнаружил, когда, сняв и смонтировав замечательное кино при геленджикский дворец – решил прыгнуть в клетку ко льву (как верно это заметафорил Кунгуров). Где логика? Уж если взялся обличать на безопасном расстоянии – так не сходи со стези, тем более что у тебя есть сторонники, помощники, капитализация проекта даже есть. Точно так же, как отвечали оппозиции «Анатомией протеста» пригожинские пацанчики (и успешно, надо отметить!) — нужно было всю страну пригласить в анатомический театр!
А каналы доступа информации – есть, их силовигархия даже с началом войны не закрыла. Демонстрировать, что такое постсоветская власть во всех её имущественных отображениях, демонстрировать пропасть в доходах и расходах – тем, кто и поддерживает своими плечами легитимность миллиардеров (которые ничего своим трудом не создали, а лишь приватизировали заводы, нефте- и газопроводы, прочую соцсобственность). Миллер, Сечин, Ротенберги, Кравчуки, Михельсон, Чемезов, Мордашов – да счёту нет этим господам силовигархам, чью роскошь мечтали увидеть в разрезе миллионы обездоленных ими, работающих от зарплаты до зарплаты, погрязшие в кредитах и ипотеках.
Да, дело это силами Волкова спорилось и без Навального, но именно как живая персонификация пусть и смутной, субъективно мыслимой Альтернативы – он не смел прыгать в клетку ко льву, я считаю. Один этот шаг заставил усомниться в рациональности всех предыдущих. Что это – слепая вера в законность ту самую? Что как-то удастся cамозащитой что-то доказать на возобновлённом процессе? Вера в свой личный рейтинг и авторитет, который… Что, заставит массы выйти на улицы и смести режим?
Ну, так это всё же мысли о революции – которая вот так как раз и не делается! Опорный класс, партия нужны — с железной структурой, способной заменить собой власть, стать каркасом альтернативной, справедливой социальной системы…
Тебе же показали, что никакой цивилизованной борьбы не будет – отчего пришлось очнуться в немецкой клинике… Оппозиции вообще свойственна эмиграция, рассматривать её как нечто отдельное от критики власти – не стоит. И вот, уже разок укрывшись за границами сырьевой империи, улизнув из лап льва, – вернуться в ту же клетку, с той же улыбкой дрессировщика-самозванца, но без кнута и револьвера?
Да тебе найдут здесь не одного дедушку-ветерана! И очень невыгодно покажут, как ты его обижаешь в суде – на самом деле защищая свои дворцы, построенные на нищете, стоящие фактически на костях этих дедушек, которые воевали за социализм с нацизмом, а не за возврат капитализма в Россию! Впрочем, тут мы уже на своём языке говорим…
Как «он нам не Димон», так и прочие акции – выводили на улицы тысячи сторонников, но выводили только для демонстрации их наличия, побузить и разойтись. Опять бесцельность. Многие критиковали Лёшу за это – люди получали сроки, а он путешествовал себе по заграницам… Ну, вот может чтобы не слышать таких обвинений – он сам и прыгнул ко льву? Тут трудно найти рациональное объяснение.
Что содержать тебя, после того, как ты показал гражданам РФ их роскошь, их жирную жизнь за счёт трудящихся, — силовигархи будут хуже самого лютого ваххабита, — это же было ясно? Здоровый, красивый физически, Навальный, наверное, думал что выдержит (помню, и Удальцов, отправляясь из Мосгорсуда на четыре года в 2014-м, тоже заявлял, что сдюжит – однако вернулся оттуда глуповатым, годным лишь стоять в арьергарде КПРФ, а затем и путинизма) и это, и как-то сумеет пересидеть заморозки политической системы?
Он стал даже в тюрьме «нашим специальным корреспондентом» — сообщая по айфону (через адвоката? хотя, говорят, в тюрьме и это монетизируемое удовольствие существует), как «страна шансона» живёт, как пытаются довести его до безумия в холодном ШИЗО (суммарно он провёл там почти год из трёх), как не пускают к стоматологу, как истязают по всем направлениям, ломают волю не то, что к политической борьбе, а к самой жизни. Как верно заметил его однопартиец в прошлом Илья Яшин, борьба за демократию – стала прямым самопожертвованием для них, идеалистов «Прекрасной России будущего». Но в этом и непонимание наше, материалистов, коренное: идеализм и политика несовместимы.
Вот одна из последних рефлексий покойного:
Бешено ненавижу тех, кто продал, пропил, растратил впустую тот исторический шанс, что был у нашей страны в начале девяностых. Ненавижу Ельцина с “Таней и Валей”, Чубайса и всю остальную продажную семейку, которые поставили Путина у власти. Ненавижу аферистов, которых мы почему-то называли реформаторами… Ненавижу авторов глупейшей авторитарной конституции, которую нам, идиотам, втюхали как демократическую, уже тогда дав президенту полномочия полноправного монарха
Ну, с ненавистью ясно, тут Лёша не был одинок. А вот что это за шанс? Разве Лёшей своевременно оплаканный Егор Гайдар не использовал тот шанс? А сами реформы — не были аферой меньшинства, грабящего большинство? Опять мечты о каком-то ином, идеальном капитализме?.. Нет – нынешняя классовая ненависть не одного прозревшего и исхудавшего до судорог Навального, а миллионов ограбленных контрреволюцией, есть результат реализованной единицами-миллиардерами, буржуями, что нам ненавистны, той самой свободы (свободы приватизации – прочие свободы меркнут на её фоне), о которой продолжают мечтать либерал-идеалисты. А выход из воронки и «воронков» социального регресса (через буржуазную демократию — в царизм, феодализм, феодальную раздробленность и ещё ниже) на путь социального прогресса – только один (см. начало)…
Дмитрий Чёрный, ОКПИ